КВИР - Запахи моих воспоминаний

Запахи моих воспоминаний

И даже сейчас, когда я стою под душем, я чувствую тот запах на себе. Запах низости, запах зла в его первородном состоянии, животный запах! И это на всю жизнь стало частью тайных запахов моего безмолвия...

, что мне делать, продолжал мучиться. Дело дошло до того, что я написал в одну газету. В одну из тех, где публикуют ваши истории и пытаются дать вам какой-то совет. Подталкиваемый желанием поделиться с кем-нибудь своими мучительными сомнениями, я написал: "Дорогой Редактор, я очень молодой парень и у меня есть проблема: когда я вижу мужчину, который смотрит на меня как-то по-особенному, или, если я вижу его голым на страницах журнала или вблизи, то это меня возбуждает и смущает; мне это нравится. Мне хотелось бы понять, в доступных для меня словах, гомосексуал ли я и существует ли какое-нибудь лечение. Пожалуйста, не используйте слишком сложные обороты, когда будете отвечать мне".

Спустя месяц мое письмо и ответ на него были опубликованы в газете. И было совсем несложно понять то, что мне написали. Этот отрывок письма я перечитал, наверное, тысячу раз. В общем, весь смысл заключался в телеграфичном "Ты - гомосексуал и нет никакого лечения тчк".

Он смеялся с ребятами, но смотрел только на меня. И я начал заигрывать с ним. Я отвечал на его улыбчивые взгляды высокомерной робостью. Остальные стали издеваться над ним, называть его "гомиком".

Я, весь бледный, почувствовал невероятное разочарование. Возможно ли, чтобы эти придурки давали ответы и советы, исписывая километры страниц, всем: женщинам, которые ссорились со своим мужем, потому что он не хотел, чтобы она носила мини-юбку, и она, в свою очередь, желала знать, надо ли ей разводиться с ним или нет; мужчинам, у которых после нескольких лет брака пропадало желание спать со своей женой. И тогда журналист-"волшебник" закатывал рукава и выдавал, копаясь в бездне своих безграничных знаний, самые исчерпывающие и научно обоснованные ответы, которые только был способен породить его необъятный мозг. Но для маленького мальчишки - нет, у него нашлось только сухое, жестокое...
"Ты - гомосексуал и нет никакого лечения тчк".

Тридцать лет назад я думал, что эта газета была и остается по-прежнему ужасно глупой. Спустя двадцать лет после того ответа, я опять наткнулся на нее; там была напечатана моя фотография. Я находился в гей-кемпинге, и на этом фото я был запечатлен в обнимку с одним трансвеститом. Я прочитал статью и еще больше убедился, что это была не просто паршивая газетенка, нет, ее стоило бы уничтожить, а всю редакцию осудить на сожжение на костре.

Парень, прочитавший такой телеграфично-беспощадный ответ, в этот самый момент хочет только одного - смерти; но моя реакция была очень странной. Во-первых, меня переполняла радость от того, что на мое письмо ответили, ответили мне, мальчишке с грязной окраины большого города.

Потом, после того как чувство разочарования и злости прошло, я сказал себе: "Ну ладно, чего ты хочешь? Такова реальность. Ты хочешь двигаться вперед или остановиться навсегда?"

В тот момент я находился на стройке. Там возводили дом. И я задумался о своей жизни, сравнивая ее вот с этим строящимся зданием. Как они были похожи. Я взял газету, свернул ее и сунул подмышку.
"О, да! - ответил я. - У меня еще столько дел впереди!". Я удалялся от стройки с ощущением невероятного счастья, пронизанный запахом цемента и пыли, запахом, который надолго отпечатался у меня в голове.

Все - точка!
Четырнадцать лет. Я ведь был совсем юным. В первый раз у меня случилась эякуляция в туалете мясной лавки, где я работал рассыльным. Я - молодой парень, который, как и его ровесники, хотел хорошо одеваться, путешествовать, знакомиться.
Я желал всего того, чего в детстве у меня не могло быть, а видеть, как другим это доставалось без особых усилий, меня угнетало. И я встал на путь завоевания новых знаний, культуры.

Мне предложили поехать в Марина ди Масса вместе с другими взрослыми ребятами продавать кокосы на пляже. Началось мое знакомство с новой речью, жестами, порой щекотливыми, возможно потому, что они были слишком прямолинейными и резкими, если не сказать вульгарными.
Но и это чуть позже пригодилось мне.
Работа заключалась в следующем: раннее пробуждение, скудный завтрак и сразу же на пляж под тенты продавать кокосы. Около двух мы делали перерыв на обед, а потом опять за работу.
На закате за нами приезжали, и вечер у нас был свободным. Мы тусовались вместе и часто прогуливались по округе, дурачась вовсю. И каждый вечер один "Фольксваген-жук" подъезжал к нам.

Мои друзья подходили с шуточками к водителю, мужчине лет тридцати, высокому светлоглазому блондину.
Он смеялся с ребятами, но смотрел только на меня. И я начал заигрывать с ним. Я отвечал на его улыбчивые взгляды высокомерной робостью. Остальные стали издеваться над ним, называть его "гомиком".
Эта игра продолжалась довольно долго. До тех пор пока я однажды, в то время как пытался починить корзину с листьями инжира и кокосами, не увидел перед собой огромную тень. Я поднял голову и обернулся. Солнце слепило мне в глаза, но я смог разглядеть его лицо. Я не понял, как ему удалось разузнать, где мой участок пляжа, но я был очень рад этому.

"Привет, малыш!" - сказал он, улыбаясь. Я не ответил.
"Поедешь со мной? Я покажу тебе очень красивую ферму, там много животных. Ну что ты? Поедешь?".
А я все не отвечал ему. Конечно, мне хотелось поехать с ним, но его ухаживания были слишком поспешными. Если бы я сказал ему "да", то заигрывания пришлось бы прекратить, а если бы я ответил "нет", возможно, он бы больше не искал встречи со мной. Что мне было делать? К счастью, он сам все решил за меня и сделал это очень хитрым способом.
"Я покупаю у тебя всю корзину с кокосами. А сверху даю еще десять тысяч лир". Не проронив ни слова, я последовал за ним.
В машине я погрузился в мечты о том, как распоряжусь этими десятью тысячами. Мы приехали на ферму.
Когда мы остались абсолютно голыми, я понял, что означало заниматься любовью. Языком он дотронулся до каждой клеточки моей кожи, облизывал мои ступни, подмышки, и, наконец, оказался между моих ног. Я лежал без движения, а он тем временем пожирал мое естество, я оставался неподвижным, а он упивался моей юношеской спермой.

Неподвижный, а он открывал двери наслаждения для взрослеющего мальчишки. Я был все еще неподвижным, когда он заплатил мне. Встречи продолжались три месяца, и в этот период я многому научился и заработал кучу денег. Мужчина с голубыми глазами научил паренька получать удовольствие, используя искусство ласк и поцелуев. Я представлял, что я будто бы за школьной партой, а он учитель, преподающий мне урок искусства, искусства любви. Я принялся тратить деньги на одежду, дискотеки, развлечения, все, о чем я так мечтал, наконец-то сбывалось.

Он приказал мне лечь на кровать и сам тут же оказался на мне; с невероятной грубостью и жестокостью он попытался поцеловать меня в губы; я чувствовал, как его тело сдавливает меня, а тяжелый запах изо рта обволакивает все мое лицо.

Я чувствовал себя счастливым, наконец я начал жить по-настоящему. Но один грустный случай вернул меня к суровой действительности. Я уже закончил свою утреннюю смену и ждал на улице, когда меня заберут.
Время шло, а никого не было. Чувство голода одолевало, и, не выдержав, я подошел к знакомому мужчине и спросил, не проезжал ли здесь кто-нибудь.
Он ответил, что нет. И поинтересовался, не голоден ли я и не хотел бы я пойти пообедать с ним.
Он должен был встретиться с ребятами с торгового судна, они договорились пообедать вместе. Я пошел за ним и так очутился за столом рядом с незнакомыми мне людьми.
Напротив сел толстяк, очень вульгарный, загорелый и весь в татуировках. Он настойчиво смотрел на меня и задавал кучу вопросов. Я не боялся его, но не мог понять, что он за человек, настолько темной была его "темная" сторона. Я уже не помню, как, но я оказался наедине с ним.

"Хочешь пойти посмотреть мой корабль?" - спросил он меня своим зычным голосом. С любопытством я последовал за ним. Мы прошли все судно сверху донизу. Потом я открыл дверь в какую-то каюту. Грязная, пропахшая потом. Он спросил, не хочу ли я немного отдохнуть. Да нет, он даже и не спрашивал. Он приказал мне лечь на кровать и сам тут же оказался на мне; с невероятной грубостью и жестокостью он попытался поцеловать меня в губы; я чувствовал, как его тело сдавливает меня, а тяжелый запах изо рта обволакивает все мое лицо.

А я все задавался вопросом, почему же я не парю в воздухе, почему у меня не получалось долететь до моего окна, там, в небе? Почему я не мог отделиться от своего тела, как я делал прежде? И пока в моей голове кружили все эти "почему?", я смотрел ему в рот, страшный, дурно пахнущий, а его грязные руки трогали мой член, он сжимал его с нечеловеческим рыком.

Я отчетливо ощущал, как эти его большие грязные шершавые руки терзали мое тело, поднимались по шее и сдавливали ее, почти что душили, а он только хрипел и потел. Я не чувствовал боли, не испытывал страха; я только лишь хотел, чтобы все это закончилось побыстрее, я не мог больше терпеть его дурного запаха изо рта, я не выносил самого вида его чудовищной пасти. Внезапно он обмяк, безжизненно повиснув на мне и продолжая кричать что-то нечленораздельное. Он был похож на раненого зверя.
Несколько минут ничего не происходило. "Вали отсюда, придурок", - вдруг сказал он. У меня не получалось освободиться от этой вонючей туши, он оставался неподвижным.
В конце концов, я вылез из-под него, добрался до двери этой мерзкой каюты, а потом и до корабельной лестницы. Я кинулся бегом к пляжу. И бросился в море. Но его отвратительный запах проник мне под кожу, я не мог освободиться от него, этот запах будто сдавливал меня всей массой его жирного тела.

И даже сейчас, когда я стою под душем, я чувствую тот запах на себе. Запах низости, запах зла в его первородном состоянии, животный запах!
И это на всю жизнь стало частью тайных запахов моего безмолвия.
Тот мерзкий мужлан с корабля не ограничился просто изнасилованием, он еще рассказал об этом двум своим дружкам. И вот однажды вечером, когда я прогуливался, обуреваемый всякими дурными мыслями, я встретил их втроем. Его дружки издали смотрели на меня, посмеиваясь, и, пока он удалялся от места, пошли мне навстречу. "Привет!". Я не ответил. Меня охватил страх. "Ну и!.." - продолжали они с угрожающей интонацией и дали мне понять, что я должен быть с ними также расположен, как прежде с их товарищем.
И я пошел с ними. Из страха я пошел с ними. Они привели меня на пляж. Один из них сунул мне свой член в рот, а другой, стоя, смотрел на нас и мастурбировал. Я пытался уловить запах моря, представить, что кто-то ласкает меня, почувствовать чью-нибудь руку, что с нежностью сжимает мою.
Опять у меня не получалось взлететь, потому что хрипение этих двух гадких существ заглушали все мои мечты.

Куда же подевались мои мечты? Их перечеркнули та злость, то низкое и жестокое надругательство над моим юным телом.
Возможно ли, чтобы все принимали мою потребность в любви за желание секса? Я был ребенком, которого они постепенно убивали, они крали по кусочку от моего естества каждый раз, когда их руки касались моего тела, они пожирали мою душу своими дурнопахнущими и слюнявыми глотками. Я закрывал глаза и открывал их в надежде, что больше не увижу их, но они были там, они по очереди мастурбировали, неотрывно наблюдая за мной.
Я опять зажмурился. И не знаю, на сколько времени. В конце концов, когда я с чувством невероятного облегчения открыл глаза, то увидел перед собой только море: эти двое уже ушли.
Я поднял брюки: они все были перепачканы в сперме. Я вернулся домой совершенно спокойный. Я прекрасно знал, что никто не обратит внимания ни на меня, ни на эти брюки.

Я не хотел больше ходить по пляжу и продавать кокосы, мне было страшно. Но я даже не мог объяснить, почему. Поэтому под напором мужа сестры, который всем заправлял, я был вынужден вернуться с корзиной за плечами в тот мир мужчин, таких нежных со своими женами и детьми днем и таких развратных по ночам. Почему? Почему все это происходит всегда и только со мной? - мучился я этим вопросом. Сейчас-то я знаю, что много других детей подвергались и продолжают подвергаться насилию.
Но раньше ни у кого не хватало смелости говорить об этом, заявлять во всеуслышание, поэтому дети, мы, дети!, становились жертвами мужчин, которые оставались безнаказанными.

Скрывать, надо было скрывать и молчать, как будто бы изнасилованный ребенок был виновен в этом надругательстве над собой. Сколько детей, как я, оказались в руках бессовестных мужчин, которые перечеркнули их мечты, надежды, которые замарали то, что должно было стать самым прекрасным и беззаботным периодом в нашей жизни. И сколько из них не смогли справиться с этим и, в свою очередь, превратились в злых и бессовестных. Я - нет. Сейчас с еще большим желанием, чем вчера, я ищу любви.

Любовь, исполненная нежности, заботы... никакое насилие не могло дать ничего подобного. Счастье встречи, вместе в постели, лаская друг друга, а среди ночи спросонья искать и убеждаться, да, твой мужчина здесь, рядом, он не бросил тебя, перепачканного спермой, после того, как дал выход всем своим извращениям, нет, он тут, целует твои закрытые сонные глаза.
И мечтать о наслаждении, потеряться в любовных играх, и больше никакого насилия.

И, наконец, почувствовать теплый запах тела.

Фото Dino Pedriali

23 СЕНТЯБРЯ 2014 ПАСКУАЛЕ ФЕРРО